Всего один раз и только раз День Очищения праздновался в один и тот же день с Пасхой. Когда это случилось? День Очищения был, вне всяких споров, одним из самых больших праздников в Израильском календаре. В этот день, согласно книге Левит 16, первосвященник входил за завесу во Святое Святых и, следуя ритуалу, приобретал прощение грехов всего народа. Это было, как будто жизнь народа продлевалась еще на один год, только на один, ибо ритуал должен был повторяться на десятый день каждого седьмого месяца.
Вся 16-я глава имеет дело с очищением и показывает, как это достигалось через следование предписаниям, заложенным самим Господом. Грех есть оскорбление Божьей святости, поэтому каждый Израильтянин должен был принести личную жертву за грех в определенное время и на основе установленных правил. Но существовали еще и моральные прегрешения, о которых совершивший мог и не знать, которые не покрывались приношениями, сделанными в течение года. Поэтому День Очищения охватывал прощение всех грехов (ст.30), и посредством этого каждый член нации получал очищение. Поэтому этот день был днем субботнего покоя (ст.31), в который никто не работал, ибо в этот день весь разум человека концентрировался на прощении, и, наблюдая за осуществлением ритуала, каждый вспоминал о собственных неудачах в достижении идеала, установленного Законом.
В основе установления Дня Очищения лежал случай согрешения Надава и Авиуда. Левит 8 описывает посвящение Аарона и его сыновей на родовое священство. Глава 9 описывает различные жертвоприношения, которые им предписывалось сделать, основной целью которых было Очищение (ст.7).
Кульминационный момент изображен стихами 22-24, когда Аарон «поднял руки свои, обратившись к народу, и благословил его… И явилась слава Господня всему народу… И вышел огонь от Господа и сжег на жертвеннике всесожжение и тук…». Именно в этот важный момент прощения, благословения и славы, не имея на то власти, Надав и Авиуд внесли «пред Господа огонь чуждый» (делая это, они вошли туда, где присутствовал Он), и огонь вышедший от Господа сжег их (10:1,2). Таков был результат непослушания, и всё из-за их духовной незрелости. Возможно, они имели свободные взгляды с чувством собственной важности, что проявилось в служении Господу своим собственным образом или их мысли витали еще выше: «Одному ли Моисею говорил Господь?» Каковы бы ни были их намерения, они умерли за свой грех, ибо Бог освящается в приближающихся к Нему. Несомненно, здесь содержится урок и для нас: остерегаться небрежности и легкости в выполнении работы для Господа тем способом, который нам больше нравится. Каков бы ни был их мотив, именно на этом мрачном фоне открывается 16 глава.
С этих пор даже Аарону самому запрещалось входить «во всякое время… за завесу пред крышку, что на ковчеге, дабы ему не умереть, ибо над крышкою Я буду являться в облаке» (16:2). В самом деле, это было святое место. Аарон мог приблизиться к нему только после тщательного приготовления. Во-первых, он должен был омыть свое тело, через это Израилю и нам говорится о том, что осноой приближения к Богу является чистота, и плоть нуждается в омовении. Затем он должен был облачиться в священный льняной хитон. Он не представлял собой искусно разукрашенную одежду, символ Славы и Величия. Это была простая, белая одежда изо льна. Обратите внимание, что Еврейское слово для описания этой материи звучит как «бад», и это слово означает льняную нить или пряжу; в то время как другое слово используется для прекрасно сотканной льняной одежды, символа Славы и Величия. Это предполагает, что данный льняной хитон («бад») был ниже по качеству или, по крайней мере, был необработанным; тем не менее, квалифицировался как священный.
Несомненно, во всем этом мы должны увидеть нашего возлюбленного Учителя; ибо Аарон и всё, что он изображал и являл собой, было прообразом Христа. Его основанием была чистота через слово Его Отца, которое пребывало в Нем. О Нем поистине можно сказать, что это «Тот, у которого руки неповинны и сердце чисто, кто не клялся душою своею напрасно и не божился ложно» (Псалом 23:3). В Нем мы видим истинное омовение словом, и будучи Словом, ставшим плотью, Он может освятить и очистить церковь подобным же образом (Ефесянам 5:26). Хотя и Сын Божий, Он был облечен в нашу плоть – «А как дети причастны плоти и крови, то и Он также воспринял оные» и через послушание перенес страдания, быв «подобно нам, искушен во всем, кроме греха». Поэтому по мере продолжения всегда будем иметь Иисуса в виду.
Эти льняные одежды, которые носил Аарон, иносказательно изображают его, как облеченного в раковину святости. Это подчеркивает, что само Аароново священство было плотским – он сам был несовершенен, за исключением того момента, когда осуществлял свои священнические функции. В этом случае он обличался в святость и оставался, говоря церемониально, в этом состоянии. Однако как только заканчивалось его служение, и он снимал свое наружное облачение, он уже нисколько не отличался от всех других собратьев. Это показывает слабость Ааронова священства и делает совершенно ясным, что реальное очищение могло быть достигнуто только тем из людей, кто являл бы собой моральное совершенство, и был облачен в праведность – не одеваемую и снимаемую как раковину. Моральное совершенство Иисуса, Которому еще предстояло придти, никогда не могло быть снято с Него, ибо Он был самим воплощением Святыни Господней.
Будучи соответственно облаченным, Аарон приступал к священнодействию, принося жертву за самого себя (ст.6) – тельца в жертву за грех и овна в жертву всесожжения. Обе эти жертвы говорят о нашем Господе Иисусе. Иисус приготовил Себя совершенным послушанием – жизнью, в которой не было ни малейшего следа греха, о чем могли свидетельствовать даже Его враги: ибо они посвятили огромную часть своего времени, выискивая в Нем вину, но так ничего и не нашли. Он, следовательно, принес Свою жизнь в жертву именно такую, которую и требовал искупительный план Отца. В Его жизни, полностью починенной воле Отца, видна Жертва всесожжения и в пролитии Его крови – Жертва за грех.
Теперь нужно было принимать решение. Само оно было от Господа, и только первосвященник мог его узнать. Приводились два козла в жертву за грехи народа (ст.7). Аарон бросал о них жребий – один жребий для Господа; козел, на которого падал этот жребий, приносился в жертву за грех, в то время как другой, известный как козел отпущения, отводился в сторону. «И приведет Аарон козла, на которого вышел жребий для Господа, и принесет его в жертву за грех» (ст.9). В этом действии Израилю преподносился основной урок: для прощения греха требовалась смерть кого-то «другого». Они ничем не могли искупить жизнь своего брата и дать выкупа Богу за его душу. Отсюда, очищение не приходило само по себе: было необходимо, чтобы невинное животное отдало бы свою жизнь за жизнь человека. Между прочим, задумывался ли кто-нибудь о козле; о его страданиях, пока его убивали? Несомненно, о страданиях Иисуса мы задумывались и переживали не раз, о страданиях человека совершенно безгрешного и безгласного как агнец.
Дальнейшие детали о козле в жертву за грех нам даны в ст.15,16. Аарон брал кровь этого животного и один (никакому другому священнику не позволялось сопровождать его) входил в святилище. Отдернув Завесу, он входил во Святое Святых и оказывался в присутствии Самого Бога. Здесь он кропил кровью на крышку ковчега спереди и пред ней. Мы замечаем, какое большое число образов жизни и служения Иисуса собрано здесь вместе. Первосвященник (один образ), внося кровь животного (другой образ), входил за Завесу (еще один образ) и кропил кровью крышку ковчега (еще один). Год за годом десятого числа седьмого месяца этот ритуал повторялся перед собранием народа. Поколение за поколением свидетельствовало о событиях этого дня. Тем не менее, несмотря на торжественность ритуала, ни первосвященник, ни жертва не могли навсегда уничтожить грех. Ибо всё это было только прообразом, тенью чего-то большего.
Весь этот день служил указанием на будущую реальность; полнота которой настанет во время смерти единственного Сына Божьего. Когда этот день, День Очищения, пришел, тогда Он «со Своею Кровью однажды вошел во святилище и приобрел вечное искупление» (Евреям 9:12). Этот День не был десятым днем седьмого месяца. Это был четырнадцатый день первого месяца – день Пасхи, единственное время в истории Израиля, когда Пасхальный агнец избавления и козел очищения были принесены в жертву в один и тот же день – в личности Господа Иисуса Христа.
Аллан Харвей (29.04.2002г.)