Отрывки ежедневных чтений: Числа 12-13; Притчи 8,9; Луки 22.
В Луке 22:2 нам говорится о том, что первосвященники и книжники захотели убить Иисуса. Тем не менее, они были обеспокоены возможной реакцией народа, собравшегося в Иерусалиме на празднование Пасхи. Народ лишь недавно радостно встречал Иисуса, въезжавшего в город на молодом осленке. Принимая во внимание все эти обстоятельства, священники и книжники с готовностью воспользовались предложением Иуды Искариота предать Иисуса за тридцать сребреников. Тот так и поступил впоследствии: привел воинов для ареста Иисуса, прежде договорившись с ними в Матф. 26:48 о том, как он укажет им нужного человека: «Кого я поцелую, тот и есть, возьмите его». Имя «Иуда» впоследствии стало синонимом слова «предатель».
Первосвященники пришли к решению о том, что Иисуса нужно распять перед Пасхой. В течение той ночи им предстояло немало потрудиться, чтобы обеспечить исполнение этого решения. В Иоан. 18:12-28 говорится, что связанного Иисуса допрашивали в присутствии Анны, который был тестем Каиафы Первосвященника. Весь этот допрос был устроен ночью и не являлся частью предписанной Законом процедуры. Да и вообще весь этот процесс над Сыном Божьим во многом проводился с грубейшими нарушениями Закона. Само следствие основывалось на показаниях лжесвидетелей, которые противоречили друг другу. В Матф. 26:63 утверждается, что Иисус отказался отвечать своим обвинителям, в результате чего Первосвященник, нарушив Закон, вмешался с тем, чтобы принудить его к ответу. Он сказал: «Заклинаю тебя Богом живым, скажи нам, ты ли Христос, Сын Божий?» На что Иисус ответил утвердительно: «Да, это я».
Последовавший вслед за арестом допрос Иисуса у Первосвященника Каиафы перед лицом всего синедриона, собравшегося ночью, тоже был незаконным. Закон запрещал синедриону собираться ночью или в праздничный день. В случае совершения каким-либо человеком преступления, каравшегося смертной казнью, устанавливался сорокадневный срок с тем, чтобы можно было должным образом подготовить защиту обвиняемого в суде. Таким образом, Закон во время суда над Иисусом был нарушен практически во всем. Его спросили, был ли он Сыном Божьим. Иисус ответил в Луке 22:70: «Вы говорите, что я». Можно представить себе их радость когда они услышали эти слова. Первосвященник разорвал на себе одежды (Матф. 26:65) и сказал: «Он богохульствует! На что еще нам свидетелей?» Первосвященнику было запрещено разрывать свои одежды, однако Каиафа праздновал свою личную победу в том, что ему удалось обречь Иисуса на смерть. По наступлении раннего утра Иисуса повели в преторию. Сами священники не захотели входить внутрь, чтобы не оскверниться и не лишить себя, таким образом, возможности есть пасху (Иоан. 18:28). Римский правитель Понтий Пилат вынужден был выйти им навстречу, чтобы выслушать их обвинения против Иисуса, а когда выслушал, то не пожелал брать в свои руки это дело, настолько оно было трудным и противоречивым. Прочтите стихи Иоан. 18:28-32.
Греческий историк Филон описывал Пилата как «бескомпромиссного, безжалостного и упрямого». За Пилатом к тому моменту уже числился ряд совершённых не без его участия зверств, и за последнее время он вообще допустил несколько грубых ошибок при разбирательстве судебных дел. Он не мог позволить себе сделать еще одну ошибку. Пилат спросил иудеев, в чем те обвиняли Иисуса. Их ответ, запечатленный в тридцатом стихе, ровным счетом ничего не прояснил для римского прокуратора: «Если бы Он не был злодей, мы не предали бы Его тебе». Иудеи явно не были готовы доказывать Пилату обоснованность выдвинутых ими обвинений против Иисуса, и это наводит на мысль о том, что Пилат к тому моменту уже дал свое предварительное согласие на казнь Иисуса. Однако когда он затем лично встретился с обвиняемым, то решимость этого жестокого и беспощадного человека поколебалась. Теперь он уже не выказывал прежней готовности лишить жизни представшего перед ним Иисуса, особенно после того как его собственная жена обратилась к нему со словами в Матф. 27:19: «Не делай ничего Праведнику тому, потому что я ныне во сне много пострадала за него».
Пилат предложил иудеям отпустить какого-нибудь одного узника: либо Варавву, который был довольно известен в народе, либо «Иисуса, называемого Христом» (ст. 17). Прокуратор надеялся, что народ выберет Иисуса, однако первосвященники и старейшины убедили людей отдать предпочтение Варавве. И тогда мы читаем слова Пилата, произнесенные им в стихе 22: «Что же я сделаю Иисусу, называемому Христом?» На это народ ответил: «Да будет распят». Пилат вместо того чтобы последовать позывам собственной совести и отпустить Иисуса, взял чашу с водой и демонстративно вымыл руки, сказав при этом, что он невиновен в пролитии крови сего праведного человека (ст. 24). Однако невиновным он не был, поскольку, в конечном итоге, именно он санкционировал распятие Иисуса. Иудеи предупредили его, что если бы он не выполнил их требование, то тем самым превратился бы в противника кесаря (Иоан. 19:12). Они прекрасно знали о предыдущих ошибках Пилата и о его пошатнувшейся репутации в Риме. Поэтому они сыграли на его нежелании усугублять свое положение и подвергать себя еще большей опасности перед лицом кесаря. Их угроза, в итоге, подействовала на Пилата и вынудила его отдать-таки Иисуса на распятие. Таким образом, Пилат даровал жизнь преступнику, а Иисуса, который был истинным Начальником Жизни, предал смерти через распятие (Деян. 3:13-15). Перед распятием Иисуса подвергли бичеванию. Мы даже не можем представить себе то, насколько жестоким было это наказание. Пророк говорит о смерти Иисуса следующими словами: «Они воззрят на него, которого пронзили» (Зах. 12:10), и еще: «…ни одна из [костей его] не сокрушится» (Пс. 33:21).
Затем Иисуса повели к месту распятия. В Иоанне 19:17 говорится, что он шёл «неся крест свой»; в Луке 23:26 поясняется, что крест этот был возложен на Симона Киринеянина, чтобы тот нес его за Иисусом. Эта деталь наводить на мысль о том, что он помогал Иисусу нести крест. В отличие от Луки, Матфей 27:32 и Марк 15:21 утверждают, что крест нёс сам Симон Киринеянин. Приняв во внимание все эти свидетельства, мы можем сделать вывод о том, что когда Иисус начал крестный путь к Голгофе, то он нёс орудие своей смерти сам, но после того как он, лишившись сил, не мог продолжать нести его самостоятельно, Симон был привлечен к тому, чтобы сделать это за него. Насколько же мало мы понимаем истинную тяжесть той ноши, что вынужден был взвалить Иисус на свои плечи в последний день его земной жизни! И эта ноша отнюдь не ограничивалась своим физическим весом, ибо Господь понес на себе чудовищный вес всех грехов человечества, и что касается именно этой ноши, то помочь ему нести её не мог уже никто.
Вся процессия медленно продвигалась на пути к месту, где Иисусу надлежало быть распятым. Это место называлось Голгофой (Матф. 27:33) и Лобным местом (Лук. 23:33). Образ Иисуса, приближающегося к этому месту и несущего свой крест, возникает в нашем сознании особенно ярко и отчетливо. Два других примера веры, проявленной разными людьми, приходят на ум в этом контексте. За две тысячи лет до распятия Иисуса этот же путь проделали Авраам и Исаак, и целью их пути было принесение в жертву единственного сына Авраама – Исаака – на одной из гор в земле Мориа. Авраам был готов пожертвовать Исааком по той причине, что он верил Богу, могущему воскресить его сына из мертвых. Однако в последний момент Ангел Божий остановил его руку (Быт. 22:1-14).
И еще мы вспоминаем, что слово «Голгофа» означает «лобное место», или, дословно, «место черепа». Это название связано с черепом Голиафа, который Давид принес в Иевус – город, позднее получивший название Иерусалим (1Цар. 17:54). Этот поступок Давида был изумительным деянием веры! Римские солдаты распяли Иисуса. Распятие было самым жестоким способом казни, однако несмотря на это Иисус отказался от чаши с вином, смешанным с миррой и способным смягчить непереносимую боль. Отказался же он по той причине, что в случае притупления его чувств он уже не мог бы испытать во всей полноте то, что было предназначено ему Отцом. Постараемся же всеми силами сосредоточиться на его беспримерной жертве, принесенной за каждого из нас, когда примем хлеб и вино в память о нем.
Мартин Хьюз (30.03.2014г.)